Люксембург
Александр Михайлович
профессор, доктор филологических наук
(1951–2007)

Александр Люксембург — один из лучших знатоков современной и зарубежной литературы, известный в стране и за рубежом специалист по творчеству Владимира Набокова. Совместно с коллегами из Дортмундского университета он разработал научный труд «Набоков и Германия», охватывающий все аспекты жизни и творчества писателя . В Ростове-на-Дону изданы его монографии: «Творческий путь Сноу» , «Англо-американская университетская проза», «Магистр игры Вивиан Ван Бок, Творчество Набокова в зеркале литературной критики». Александр Люксембург участвовал в подготовке «Собрания сочинений Владимира Набокова американского периода». Перевел на русский язык его роман «Смех в темноте».

Научная и переводческая деятельность А.М. Люксембурга
(И.В. Волков)

Выдающийся отечественный литературовед и переводчик Александр Михайлович Люксембург родился в 1951 году в Ростове-на-Дону в университетской семье. Высшее образование он получил в одном из сильнейших гуманитарных вузов страны — Московском институте иностранных языков им. Мориса Тореза (ныне Московский университет иностранных языков), — говорил на 5 языках.

После окончания института вернулся в Ростов-на-Дону, после чего его преподавательская карьера была неразрывно связана с Ростовским государственным университетом (сейчас Южным федеральным университетом), кафедрой теории и истории мировой литературы. В 1979 г. в свет выходит первая монография А.М. Люксембурга - «Творческий путь Ч.П. Сноу» [1], посвященная известному английскому писателю и общественному деятелю середины — 2-й половины прошлого века. Исследование, ставшее основой кандидатской диссертации, защищенной в МГУ, вполне актуально и по сей день в контексте изучения британо-российских культурных связей. Дело в том, что Ч.П. Сноу неоднократно посещал СССР, был другом М.А. Шолохова и почетным гостем на его 70-летнем юбилее. Ч.П. Сноу высоко оценивал текст «Тихого Дона» и, как сказали бы сейчас, всячески продвигал его в своей стране.

Следующей вехой научной эволюции А.М. Люксембурга стала докторская диссертация (и монография) об Англо-американской университетской прозе (1988). На тот момент это было единственное в нашей стране столь масштабное исследование феномена, имеющего глубокие корни и породившего целый ряд подлинных литературных англоязычных шедевров по обе стороны океана. Достаточно вспомнить таких корифеев прозы 2-й половины 20 в., как Д. Лодж, М. Брэдбери, К. Эмис, Т. Шарп и многих других.

Отрицая узкоспециальный, сугубо «корпоративный» характер университетской прозы, А.М. Люксембург писал: «<...> Можно утверждать, что англо-американская университетская проза стала существенным, значительным и многообразным явлением современной литературы, существующим отнюдь не обособленно и активно взаимодействующим с другими ее пластами. <...> Она затрагивает многие интеллектуальные проблемы, повествует о жизни и чаяниях людей умственного труда и потому обладает солидным интеллектуальным потенциалом» [2].

1990-е — 2000-е годы можно назвать периодом зрелости и творческого расцвета А.М. Люксембургом. Основным объектом изучения ученого в этот период становится творчество величайшего писателя минувшего столетия В.В. Набокова. Конечно, у большинства людей В.В. Набоков ассоциируется с русской и американской прозой, однако и его связи с Британией тесны и неоспоримы. Напомню, что после бегства из России Владимир получал образование в Кембриджском университете (Тринити-колледж), где он писал русские стихи и перевел на русский язык «Алису в Стране Чудес» Льюиса Кэррола. В Кембриджском университете В.В. Набоков основал Славянское общество, впоследствии переродившееся в Русское Общество Кембриджского университета. Позднее в Берлине писатель зарабатывал себе на жизнь именно уроками английского языка.

А.М. Люксембург навсегда войдет в историю набоковедения как создатель первого русского перевода романа Набокова «Смех в темноте» [3] - англоязычной версии более раннего русского романа «Камера обскура». Исследователь подметил, что между изначальным текстом романа «Камера обскура», изданном в Берлине на русском языке в 1938 г., и подготовленной самим автором в 1938 г. англоязычной версией под названием «Смех в темноте» есть существенная разница. Этим и была продиктована необходимость перевода. После того как А.М. Люксембург становится автором комментариев и вступительной статьи в академическом собрании сочинений писателя американского периода [4], его имя начинает употребляться в одном ряду с именами А. Долинина, Г. Барабтарло и иных ведущих набоковедов современности.

В 2004 г. вышла фундаментальная монография А.М. Люксембурга «Отражения отражений: творчество В. Набокова в зеркале литературной критики», посвященной рецепции работ писателя с 1920-х гг. до настоящих дней. А.М. Люксембург пишет о том, насколько трудно приходится набоковианской критике, «растерявшейся и потерявшейся меж двух берегов и не всегда понимающей, сколь своеобразен феномен Набокова, если трактовать его в свете проблемы межкультурной коммуникации» [5], а затем делает вывод, что «только критик, конгениальный играющему с ним творцу, выпавшему из парадигмы, способен стать подлинным медиатором между ним и читающей публикой. Такого критика едва ли можно воспитать <...>. Таким критиком можно только родиться» [6].

Работа с изощренными романами В. Набокова и их сопоставление с текстами современных ему авторов, включая английских классиков Дж. Фаулза, Д. Лоджа, Дж. Барнса, А. Мердок, навело А.М. Люксембурга на мысль о необходимости выработки единой методологии анализа новейшей прозы, которую в 1990-х годах уже без всяких сомнений называли «постмодернистской».

Именно такой методологией стала разработанная ученым теория игровой поэтики. Впервые ее принципы были опробованы в книге «Магистр игры Вивиан Ван Бок: Игра слов в прозе Владимира Набокова в свете теории каламбура», опубликованной в 1996 г. совместно с Г.Ф. Рахимкуловой [7].

Позднее положения теории были сформулированы и уточнены в целом ряде концептуальных публикаций [8, 9, 10, 11].

Под игровым понимается такой вид художественного текста, в котором автором предусмотрена необходимость специфичных, людических (игровых) по своей сути, взаимоотношений между читателем и текстом. Это достигается за счет особых структурных характеристик произведения, своеобразия его внутренней организации и последовательно используемых конкретных художественных приемов, благодаря которым знакомство читателя с текстом эквивалентно разрешению игровой ситуации и связано с разгадкой смоделированных в его художественном пространстве загадок, тайн, ребусов и т.д. Игровые тексты могут обладать, разумеется, и прочими свойствами текстов (в т.ч. и значительной содержательностью).

Игровая поэтика – это поэтика игрового текста. Это вся система художественных средств, обеспечивающих игровую специфику текста. Вместе с тем игровая поэтика – это и совокупность литературоведческих приемов, необходимых для выявления и анализа данного его аспекта [12].

Перечислю лишь некоторые из них.

Амбивалентность — поливариантность, множественность смыслов, возникающих непосредственно в акте письма-чтения [13]

Интертекстуальность - «вид построения художественного текста <…>, состоящий в том, что текст строится из цитат и реминисценций к другим текстам» [14].

Недостоверное повествование — ситуация, при которой «утверждения повествователя не могут восприниматься с безусловным доверием. Так называемая «реальность»постоянно ускользает от читателя и зачастую вообще не существенна» [15].

Лабиринтизм — уподобление текста игровому лабиринту.

Театрализация — «действие уподобляется спектаклю, интерьер – декорациям, место действия – сцене, подмосткам, персонажи – актерам, исполнителям ролей. Среди персонажей кто-то походит на драматурга или театрального режиссера, манипулирующего другими персонажами. и т.д» [16].

Игровые тексты имеют давнюю историю. Глубоко заблуждаются те современные исследователи, которые полагают, будто игровая специфика текста – это прерогатива постмодернистской литературы, пусть подобное утверждение и стало своего рода общим местом в трудах как западных, так и отечественных интерпретаторов постмодернизма. При подобном подходе может сложиться ошибочное впечатление, будто понятия «игровой текст» и «постмодернистский текст» совпадают, а концепты «игровая поэтика» и «поэтика постмодернизма» идентичны. Даже поверхностное погружение в историю литературы опровергает увязку понятий «игровой текст» и «игровая поэтика» только с постмодернизмом.

В этой связи уместно привести пример классического британского романа Л. Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди», обычно рассматриваемого сквозь призму сентиментализма в литературе. А.М. Люксембург полагал, что этот роман вполне можно анализировать с позиций игровой поэтики: «Здесь метапрозаическое начало предельно обнажено, а игра формальными приемами самоочевидна, хотя все это по-прежнему комбинируется с пародированием жанровых моделей – преимущественно романа воспитания. В игровых целях автор ставит под сомнение ведущий повествовательный принцип данного жанра – комбинирование многочисленных событий, из которых складывается жизнь персонажа <...>» [17].

В ХХ в. роль игровых текстов в литературном процессе со всей очевидностью возросла. Мы можем прочертить линию, идущую от Дж. Джойса как автора «Улисса» и «Поминок по Финнегану» к нашим дням и подтверждающую данный тезис. Таковы, например, произведения аргентинцев Х.Л. Борхеса и Х. Кортасара, ирландца С. Беккета, колумбийца Г. Гарсиа Маркеса, французов А. Роб-Грийе, Б. Виана, Р. Кёно, итальянца И. Кальвино, американцев Дж. Барта, К. Воннегута, британцев Дж. Фаулза, Дж. Барнза, А. Мёрдок, М. Спарк, немца Г. Грасса, серба М. Павича, чеха М. Кундеры, русских А. Битова, В. Пелевина, В. Набокова и многих других писателей. По мнению А.М. Люксембурга, игровой текст — бесспорная примета новейшего времени, но его природа пока не полностью прояснена и нуждается в дальнейшем детализированном изучении. Это и предстоит сделать тем, кто изучает историю игровых текстов и разрабатывает теорию игровой поэтики.

Благодаря возникновения теории игровой поэтики на факультете (ныне институте) филологии и журналистики РГУ (ныне ЮФУ) сложилась целая школа, в рамках которой принципы данной теории стали применяться для решения целого ряда конкретных филологических и журналистских проблем.

Состоятельность такого подхода была неоднократно доказана в ходе защиты диссертаций, проходивших в том числе в главном совете страны для специальности 10.01.03 (литература стран зарубежья) — при кафедре иностранной литературы МГУ, на многочисленных международных конференциях. Привлекая студентов к работе с текстами современных английских авторов — «Какое надувательство!» Дж. Коу, «Белые зубы» З. Смит, «Алвертон» А. Торпа, «Не отпускай меня» К. Ишигуро и др., - мы также настаиваем, что именно подход, разработанный А.М. Люксембургом, является оптимальным для их понимания.

Научная и переводческая деятельность принесла А.М. Люксембургу международное призвание. Он плодотворно сотрудничал с целым рядом европейских университетов — с Университетом земли Саар (Саарбрюккен, Германия) и Техническим университетом Дортмунда в частности. Результатом такой совместной работы стала коллективная монография «Textual Intricasies: Essays on Structure and Intertextuality in Nineteenth and Twentieth Century Fiction in English» [18], вышедшая в свет в 2009 году, уже после смерти ученого, и включившая работы ряда российских и немецких ученых, посвященные англоязычной прозе.

Увы, безвременный уход А.М. Люксембурга из жизни в 2007 году помешал ему закончить работу над монографиями «Набоков-переводчик» и «Современная метапроза», которая стала бы манифестом теории игровой поэтики.

А.М. Люксембург — масштабная и разносторонняя личность. Блистательный лектор, ученый, переводчик, многие процессы в литературоведении он предвидел на много лет вперед. Его понимание текста, идеи и терминология востребованы повсеместно. Он мог с равным успехом работать в жанре публицистики, сотрудничал с периодическими изданиями на самые разные темы. Присущие ему качества, трудолюбие и огромный талант позволяли ему быть профессионалом во всех областях соей деятельности. Его творчество актуально и по сей день, и он, как и любой великий ученый, продолжает жить в своих книгах и, конечно, в своих последователях.

Список использованной литературы

1. Люксембург А.М. Творческий путь Ч.П. Сноу. Ростов-на-Дону: издательство Ростовского университета, 1979.
2. Люксембург А.М. Англо-американская университетская проза. Ростов-на-Дону: издательство Ростовского университета, 1988. С. 258.
3. Набоков В.В. Смех в темноте. Ростов-на-Дону: МП «Книга», 1994.
4. Набоков В.В. Собрание сочинений американского периода в 5 томах. Спб: Симпозиум, 1997.
5. Люксембург А.М. Отражения отражений: творчество В. Набокова в зеркале литературной критики. Ростов-на-Дону: Издательство Ростовского университета, 2004. С. 539.
6. Там же. С. 552.
7. Люксембург А.М., Рахимкулова Г.Ф. Магистр игры Вивиан Ван Бок: Игра слов в прозе Владимира Набокова в свете теории каламбура. Ростов-на-Дону, 1996.
8. Люксембург А.М. Лабиринт как категория игровой поэтики // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1998. № 1. С. 70–75.
9. Люксембург А.М. Амбивалентность как свойство набоковской игровой поэтики // Набоковский вестник. Вып. 1. СПб., 1998. С. 16–25.
10. Люксембург А.М. Поэтика метапрозы и проблемы структурной организации игрового текста // Филология на рубеже тысячелетий: Материалы Международной науч. конф. Ростов н/Д, 2000. С. 15–16.
11. Люксембург А.М. Структурные игры и игровые структуры // Филологический вестник Ростовского гос. ун-та. 2001. № 1. С. 5–9.
12. Люксембург А.М. Игровая поэтика: введение в теорию и историю // Игровая поэтика. Выпуск 1. Сборник научных трудов ростовской школы игровой поэтики. Ростов-на-Дону: Литфонд, 2006. С. 5-6.
13. Волков И.В. Лабиринты Джона Барта. Москва: Кредо, 2006. С. 28.
14. Руднев В. Словарь культуры ХХ в. М.: АГРАФ, 1997. С. 113.
15. Люксембург А.М. Игровая поэтика: введение в теорию и историю // Игровая поэтика. Выпуск 1. Сборник научных трудов ростовской школы игровой поэтики. Ростов-на-Дону: Литфонд, 2006. С. 22.
16. Там же. С. 22-23.
17. Там же. С. 11.
18. Textual Intricasies: Essays on Structure and Intertextuality in Nineteenth and Twentieth Century Fiction in English. Trier: WVT Wissentschaftlicher Verlag Trier, 2009.